Логово серого волка [СИ] - Маргарита Бурсевич

Рокот в голосе становился все глуше, и слова удавалось выговаривать с большим трудом. Уж очень сильно меня и моего волка задевало предательство. Мой внутренний бой так явно просматривался в заострившихся чертах лица, что связанный человек, имея множество повреждений, стал отползать от меня, позволяя комкам снега попадать за пазуху и в рукава. Если бы он не был окружен оборотнями, то от испуга мог бы и дальше двигаться по сугробам, пальцами ломая наст. Зря он это сделал. Всем известно, что убегать от разъяренного зверя опасно…

Когда черная пелена перед глазами спала, я оказался стоящим посреди снежной поляны, залитой свежей кровью. Несколько моих воинов сидели на деревьях, с опасением наблюдая за тем, как я оглядываюсь. Только Гай подпирал дерево плечом и ждал, когда я приду в себя.

— Как долго? — только и спросил я.

Седой оборотень пристально всматривался в мои глаза, ища признаки близкого волка.

— Достаточно для того, чтобы сделать из человека салат.

Страшная картина у моих ног не позволила усомниться в ярости волка. Слишком долго он был в клетке моей воли и теперь вырвался, чтобы внести свой вклад в возмездие. Так как он его понимал.

— Так даже лучше, — вдруг улыбнулся Гай. — Отпустить мы его все равно не могли, да и его подельник только от одного твоего вида сам все выложит.

И неудивительно. Забрызганный кровью с головы до ног, я представлял собой действительно жуткое зрелище.

— Спускайтесь, — окрикнул Гай воинов. — Нужно успеть к охотничьей хижине. Ее жилец мог услышать вой и, вероятно, попытается сделать ноги.

Никто с места не двинулся. По всей видимости, волк сегодня отличился особой жестокостью, раз бывалые оборотни-воины искренне боятся приблизиться ко мне, зная, что зверь отступил.

— Немедленно!!! — взревел я.

Я им не нянька, а хозяин, и ждать, когда они обретут моральную устойчивость, не намерен. Мы почти размотали этот клубок, и я намерен схватиться за конец ниточки уже сегодня.

Через несколько метров, на пути к хижине, я стал нервно скалиться на тех, кто, пытаясь держаться от меня на расстоянии, сверлит взглядом мою спину. Какое же впечатление я могу произвести на случайных прохожих, если мои собственные воины как мыши жмутся к деревьям.

— Отошли их, — приказал я Гаю, не останавливаясь. — Со связным и информатором мы можем справиться сами, а они меня бесят.

Седой кивнул мне в ответ и махнул рукой дозорным:

— Уходите в пещеры и ждите там. Если не вернемся к завтрашнему вечеру, отправляйтесь в замок.

— Что делать с пленными? — тихо спросил один из оборотней.

— Бросите там, — ответил я. — Если суждено жить, тогда выживут, а нет, так пойдут на корм лесному зверью.

Я больше не пытался скрывать кровавый след. Ждать удара больше неоткуда, осталось только поймать предателя, и он сам придет к нам. Как долго придется ждать? И кто появится в лесной хижине? Вот что больше всего волновало меня сейчас. Лишь одно поддерживало меня, понимание того, что если предатель сунется сюда с посланием, то Рома будет в безопасности, вдали от него.

Дилан же, потеряв протекцию церкви, станет легкой добычей. Раздавлю как таракана, большего он недостоин. Тот, кто бьет исподтишка, не заслуживает даже вызова чести. А я не намерен оставлять врагов за своей спиной и никогда больше не подвергну свою семью подобной опасности. У меня есть о ком заботиться, и я не хочу тратить ни минуты на что-то еще.

Охотничий домик представлял собой деревянную постройку с соломенной крышей, занесенную снегом почти до самой крыши. Пришлось потратить много времени и проверить окрестности в поисках следов. И ничего. Только одна тропа к деревне, по которой прошел сам обитатель убежища. Неудивительно, что никто не может рассказать нам об информаторе, он слишком осторожная сволочь.

— Зайдем в гости? — спросил я, протирая лицо снегом.

Кровавые подтеки капали на одежду, не успевая замерзать на ветру, а холодок отрезвил и взбодрил.

— Ты уверен, что не порвешь его до того, как мы успеем его допросить?

— Очень постараюсь, — огрызнулся я.

Наш визит оказался для хозяина большим и неприятным сюрпризом. Худощавый мужчина с блеклыми голубыми глазами в одно мгновение оценив обстановку, попытался схватить со стола нож. Но не ему тягаться с оборотнями, один-единственный рывок через комнату, и короткий удар закончился резким хрустом и вскриком негостеприимного хозяина. Его рука обвисла, словно плеть и торчащая кость прорвала рубаху. Мужчина без сознания рухнул на пол.

— Ты его вырубил, — озвучил очевидное Гай.

— Заметь, он остался жив, — пожал я плечами и пнул мужчину, проверяя, действительно ли он отключился.

Осмотр комнаты не дал ничего. Небольшой запас снеди, смена белья и несколько ножей, которые были припасены буквально повсюду.

— Оружейная комната прям, — впечатлился Гай.

— Вот только она ему не помогла, — заметил я.

— Знаешь, что тут мне кажется странным? — вдруг спросил Гай.

— Что? — оглядел я комнату, пытаясь угадать, к чему клонит седой.

— Печь топится все время, что мы осматривались в лесу, но в комнате почти так же холодно, как и на улице.

И действительно парок от дыхания клубился в воздухе, словно мы по-прежнему снаружи.

— А изба хлипкой совсем не кажется…

И тут наше внимание привлекла колышущаяся занавеска. Открыть окно в такую погоду как минимум глупо, как максимум подозрительно.

Отодвинув ткань, я увидел стоящую на подоконнике свечу под стеклянным колпаком.

— А мы вовремя, — осклабился я. — Думаю, что наш хозяин ждет гостей.

Гай, заглянув через мое плечо, довольно улыбнулся:

— На ловца и зверь бежит.

Вернув ткань на место, расселись так, чтобы нас нельзя было заметить сразу ни от окна, ни от двери.

— Ну что ж, подождем, — откинул я голову, упираясь затылком в стену. — В большой компании будет веселее.

— С этим, что делать? — кивнул Гай на человека, по-прежнему без чувств лежащего на полу.

— А это зависит от того, что он нам поведает, когда очнется…

Ждать пришлось недолго. Человек сначала слабо застонал, а затем медленно задвигался, проверяя возможности тела.

— Говорить будешь или помочь? — хмыкнул Гай, глядя в злые глаза мужчины.

Удивительно, но он не сильно боялся нас. Ненависть, злоба и досада чувствовались в воздухе, но не страх.

— Это уже не имеет значения, — спокойно сказал он.

Мы с седым напряглись, чувствуя подвох.

— В живых вы меня все равно не оставите.

Я не стал его разубеждать.

— Но и исправить что-то вы тоже уже не успеете, — продолжил он.